Председатель Народного собрания России рассказал об итогах встречи с президентом.
Несистемная оппозиция испытала свой настоящий звездный час. 20 февраля определенно станет для нее знаковой датой: глава государства принял в своей резиденции тех персон, которых власть прежде сторонилась. Но зима 2011-2012 гг. в России принесла, кроме лютых морозов, еще и моду на протестное движение. «Несистемщики» стали активно появляться в эфире федеральных каналов.
В этом свете казалось уже логичным провести встречу с отчаянно критикуемой властью лично – без посредников и без галстуков, с глазу на глаз. И уходящий президент Дмитрий Медведев, и его вероятный преемник Владимир Путин могли бы дать «несогласным» столь желаемый ими сеанс успокаивающего разговора по душам. Но кто бы дал? До последнего кабинеты Старой площади хранили напряженное молчание, и вот свершилось: «на амбразуру» вышел Дмитрий Анатольевич Медведев.
«Несистемщики», впрочем, собрались в гостях у главы государства не кровожадные, хотя некоторые из них (например, Сергей Удальцов) показали себя радикальными трибунами, не стесняющимися в выражениях. Однако в целом участники встречи представляли собой интеллигентное собрание: помимо лидера «Рот-Фронта» на встрече присутствовали Михаил Лермонтов, Борис Немцов, Владимир Рыжков, Сергей Бабурин, Геннадий Селезнев и другие. Морально поддерживал Дмитрия Анатольевича первый замглавы Администрации Президента Вячеслав Володин.
В итоге «несистемщикам» удалось отвлечь на себя внимание главы государства аж на целых три часа. Большая часть встречи прошла в абсолютно серьезном и, как свидетельствуют сами участники, конструктивном русле.
Присутствовавший среди прочих на встрече с президентом России председатель Народного собрания России, председатель исполкома партии «За нашу Родину» Михаил Лермонтов рассказал обозревателю KM.RU о прошедшей встрече:
– Общая тема встречи была обозначена как «политические реформы», и хотя вопрос ставился достаточно узко – по тем законопроектам, которые президент внес в Госдуму (об упрощении регистрации партий, о выборах губернаторов, о формировании Думы), но, тем не менее, разговор вышел далеко за обозначенные рамки, хотя разворачивалась вся дискуссия именно вокруг законотворческих инициатив Дмитрия Медведева.
Что касается законопроектов, то могу отметить, что все единодушно согласились с тем, что порог в 500 человек вполне достаточен для регистрации партии, и что на самом деле проблемы, с которыми сталкиваются партии при регистрации, вообще лежат не в плоскости численного количества ее членов, а в позиции Минюста. Коллеги вообще предлагали установить лишь заявительный порядок регистрации партий. Я, в свою очередь, предложил отнести процедуру регистрации партий к разряду государственных услуг, которые Минюст оказывает группе граждан. Это мое предложение было поддержано, в т. ч. и Дмитрием Анатольевичем. Не знаю уж, какое развитие оно теперь получит.
Прозвучало в очередной раз предложение убрать из статьи закона о выборах, регламентирующей право гражданина избираться на пост президента на два срока, слово «подряд», на что Дмитрий Медведев заявил, что и сам об этом давно думает. Так что нельзя исключать, что такого рода изменения уже в обозримом будущем будут внесены в наше законодательство. Что касается других предложений – например, по выборам губернаторов – они прозвучали не настолько ярко, хотя президент пообещал подумать над тем, чтобы исключить президентский фильтр для кандидатов на пост главы региона. Именно в таком виде его законопроект пришел в Думу, как мы помним.
Не обошлось и без разговоров о необходимости признания нынешней Думы нелегитимной. Предлагался вариант: Дума принимает пакет законопроектов по реформам политической системы, переносит президентские выборы и самораспускается. Это предложение не было принято президентом. Дмитрий Медведев аргументировал свою позицию следующим образом: Дума либо изначально легитимна и тогда может заниматься законотворчеством, или нелегитимна и тогда она недееспособна, не может принимать законы. Стало быть, вариант, когда Дума нынешним составом принимает все необходимые законы, а после этого объявляется нелегитимной, срывает саму идею политреформы: ведь законы, принятые нелегитимной Думой, сами не имеют юридической силы. Медведев также отметил, что по его оценке Госдума нынешнего созыва, безусловно, правомочна, и он не видит причин для ее досрочного роспуска.
Говорили и о проблеме политзаключенных. Сошлись на том, что данная проблема в России все-таки существует. Дмитрию Медведеву был вручен список политзаключенных со словами, что он может войти в историю как глава государства, помиловавший «узников совести». Свой список отдельно президенту представил и Сергей Бабурин. Я же, взяв слово, предложил добавить в перечень политзаключенных всех осужденных по 280-й и 282-й статьям, по которым наказание назначают чаще всего именно русским националистам. И все присутствующие поддержали такой мой довод, что если говорить о помиловании «узников совести», то о помиловании представителей всего спектра, а не выборочно.
Также я воспользовался возможностью донести до главы государства нашу соборную позицию, что в принципе в России наблюдается грубое попрание прав граждан избирать и быть избранными, и что главная фальсификация случилась даже не при подсчете голосов, а задолго до этого, когда было отказано в регистрации нашим партиям, когда половина избирателей вообще не участвовали в голосовании, поскольку не имели организацию, которая могла бы представлять их интересы. Ну и самое главное – в Конституции нет понятия о партиях как институтах власти, и все эти фракции в Думе – лишь плод законотворчества партии-монополиста, которая установила удобный для себя порядок, который, по сути, антиконституционен. Дума превратилась в арену жарких дискуссий вокруг политических амбиций, а не в место настоящего законотворчества. Это уже сейчас вызывает нарекания, а что будет, когда партий станет много, и они начнут выяснять меж собой отношения?
Я выдвинул инициативу о создании некоего органа прямого народовластия, что предусмотрено 3-й статьей Конституции, о чем мы не раз говорили в рамках Народного собрания, Земского собора. И в качестве первого шага к переходу к такой системе я предложил использовать коммуникационные нововведения последних лет для организации общенародных референдумов. Когда каждый гражданин может, например, прийти в определенные дни на определенные участки и проголосовать по тому или иному вопросу при помощи специальных терминалов, данные с которых будут централизованно обрабатываться. Таким образом можно обеспечить условие непрерывного народного плебисцита, в т. ч. и с применением оборудования, которое собираются устанавливать на участках ко дню президентских выборов. И президент, как я понял, принял эту идею, тем более что, как я уже сказал, организовать народный референдум можно с применением уже имеющихся технических ресурсов, которые будут задействованы 4 марта.
– Вам не показалось странным, что Дмитрий Медведев как будто бы назло Владимиру Путину устроил встречу с несистемной оппозицией? Или это, быть может, просто игра на публику?
– Это может быть, конечно, как игра тандема, так и персональная игра Дмитрия Анатольевича, но, как мне показалось, у президента действительно имеется некая твердая убежденность, что нужно либерализировать политическое пространство, сделать его необратимо саморазвивающимся. Противоречие с позицией Владимира Путина тут, вероятно, в том, что Владимир Владимирович достаточно жестко удерживает это пространство в твердых руках властителя, а Дмитрий Анатольевич предлагает ввести как можно больше демократических процедур, которые действительно могли бы сыграть в пользу самоорганизации граждан. И, в общем, он осознает правоту тех, кто выходит на Болотную площадь – если быть точнее, одобряет используемые ими средства для достижения своих целей, т. е. конституционное право на мирные собрания. И встреча с несистемной оппозицией – логическое продолжение этого.
– А не были лично Вы уязвлены тем, что разговор состоялся с уходящим президентом, а не с вероятным его преемником, которому и предстоит формировать внутреннюю политику?
– Про уязвленность здесь сложно говорить, поскольку мы были уязвлены долгие годы со стороны Минюста, который не регистрировал партию, были уязвлены откровенным издевательством над нами и над здравым смыслом, над Конституцией. Накал митинговой борьбы сейчас лежит в пределах допустимого для диалога власти с гражданским обществом. И я, в частности, поднимал на встрече с Дмитрием Медведевым вопрос о том, что мы должны создать пространство доверия. А доверие – это открытость тех же электронных процедур. Путин, конечно, мог бы вступить в диалог с несистемной оппозицией, но Медведев, кроме всего прочего, и объяснил нам мотивы его нежелания идти на открытый диалог: у премьер-министра высокая планка, он не приемлет упрощенных вопросов, которые звучали бы непременно. Но учитывайте и то, что для многих из собравшихся в резиденции Дмитрия Медведева это была вообще первая живая встреча с президентом; эта была также отличная возможность высказаться и быть услышанным.
– Почему Вы решили из всего богатого наследия Вашего предка, Михаила Лермонтова, продекламировать президенту именно «Думу»?
– Я выступал последним, и после всех услышанных высказываний я просто сказал строчками и моего предка: «Печально я гляжу на наше поколенье! Его грядущее – иль пусто, иль темно, Меж тем, под бременем познанья и сомненья, В бездействии состарится оно». И я закончил словами, что мне не хотелось бы, чтобы наше поколение «в бесславии состарилось», и что мы должны для этого предпринять все усилия, и что нам нужны не только честные выборы, но и, что существеннее, великая Россия. Дмитрий Медведев в ответ заметил, что процитированные мною слова поднимают вопрос о нашей ответственности перед вечностью.