Вчера вечером у меня был крайне интересный разговор с очень глубоко думающим человеком о, если так можно выразиться, судьбах Родины. Мы рассуждали об итогах выборов, о той ситуации, в которой находится Путин, и так далее, и тому подобное. Но в процессе разговора мой собеседник в некоторый момент сказал о том, что наше мнение сегодня в мире уже никому не интересно, потому что мы уже не являемся «великой державой». Собственно, Китай уже лет 10 не использует в отношении нашей страны слово «го», которое у них как раз и обозначает державу.
И вот тут я задумался, а что же такое «великая держава»? Это могучая армия? Нет: у СССР была одна из двух самых сильных в мире армий, но это ему не помогло. Самая сильная экономика? Тоже нет: в 90-е годы никто и близко не мог сравниться по экономике с США, но сами они на всех парах неслись по направлению к пропасти. До которой, в общем, практически уже добрались. Так что же тогда такое — «великая держава»?
И вот, подумавши, я пришёл к выводу, что «великая держава» — это страна, которая имеет образ своего будущего, образ будущего мира и схему соотношения себя и этого мира. Если хотя бы одного компонента из этих нет, — то величие теряется и начинаются проблемы.
Например, США в 90-е годы имели образ своего будущего и даже образ мира — но вот схему отношений они выстроить не смогли. Да и свой образ у них был настолько абстрактным, что в какой-то момент критически оторвался от реальности. А СССР ещё в 70-е годы, согласившись на «принцип мирного сосуществования» (который возник как лозунг еще раньше, в 56-м году, но реальное наполнение получил только лет через 20), утерял образ мира. После чего и собственное будущее для него стало окрашиваться исключительно через тона образа альтернативного, «западного» — поскольку другого просто не было. Что и стало началом краха.
Можно пообсуждать и другие «великие державы», которые существовали в истории, но смысл, я думаю, понятен. Вопрос только один: есть ли сегодня вообще «великие державы», которые полностью соответствуют этому принципу? И начав перебирать возможные варианты, я понял, что столкнулся с серьёзной проблемой.
Ну, с Россией все ясно — у нас нет ни образа нашего будущего, ни образа мира. Несколько сложнее с США — у них есть образ мира, который, впрочем, уже явно устарел и никуда не годится, но, уже, судя по последней статье Фукуямы, нет образа своего собственного будущего, что не только резко обесценивает образ мира, но и разрушает всю схему соотношения с этим миром. Мы это хорошо видим на примере современной внешней политики США, а также их взаимодействия с мировой экономикой. Про Европу даже говорить не приходится — там у власти «атлантические» элиты, которые никаких сложных конструкций не обдумывают, а берут их в готовом виде в Вашингтоне.
И таким образом, у нас практически никого не остаётся, кроме Китая. Но и с Китаем есть проблемы. То есть образ своего будущего у него, безусловно, есть. Есть и образ мира — но это чисто китайский образ, который ко всему остальному, некитайскому, миру отношение имеет не то, чтобы слабое, а, в общем, перпендикулярное. То есть в чём-то совпадает, а в чём-то расходится радикально. Ну и, соответственно, их схема отношения к миру, может быть, для них и нормальная — но вот её практическая реализация всё время натыкается на разные препятствия и, по большому счёту, к успеху такой подход привести не может.
И получается у нас довольно специфическая картина мира. Лидеров, за исключением Китая, в мире просто нет — США таковым являются только номинально, по привычке, в реальности они уже своему декларируемому статусу не соответствуют. Что касается Китая, то он ведёт себя как лидер, но все остальные не понимают его управляющих сигналов — и это приводит к разным сложностям, которые, в общем, и самому Китаю создают одни проблемы. И, скорее всего, справиться он с ними не сможет. Впрочем, может быть, в этом месте я ошибаюсь.
Но такой сложный и, главное, глобальный мир, как сегодня, без глобального лидера жить не может. И либо он появится (откуда?), либо мир распадётся на кусочки, в каждом из которых будет свой, местечковый лидер. Что, конечно, снизит уровень проблематики региональных элит, да и общий уровень развития человечества — даже не столько технический, сколько культурно-исторический — тоже снизится.
Если же перейти к научно-практическим выводам, то они крайне простые: нам нужен образ будущего. Не только России, или Китаю, или США — всему человечеству. Может быть, даже пара-тройка образов (ну, как это было в середине ХХ века), но они должны быть. Потому что сегодняшняя ситуация, прямо скажем, нетерпимая. И победителем по итогам сегодняшнего кризиса станет та страна, которая сможет предъявить этот самый образ будущего — даже если сегодня эта страна маленькая и слабая.
Я считаю, что у России есть шанс предложить свою модель — и исхожу в своей деятельности именно из этого. Ну, а что там думают другие — это, в общем, их дело!