Попытка власти вступить в торг была оценена площадью как откат. А площадь откатов не берет.
Журнал «Тайм» человеком года называл абстрактного «человека протестующего». Масштабы и география протестов действительно напоминают 1960-е, и особенно 1968-й, когда очень разные образцы сопротивления предъявили Париж, Прага и Москва. Сегодняшние попытки ставить на одну доску «оранжевую революцию», «арабскую весну» и московскую Болотную площадь, ставшую символом надпартийного гражданского возмущения властью и ее выборами, либо спекулятивны, либо просто не точны. А вот объяснение того, что их объединяет, мы можем найти в работе Альбера Камю «Бунтующий человек», написанной задолго до 1960-х, которые он, собственно и не застал, — в 1951-м: «Что же представляет собой человек бунтующий? Это человек, говорящий «нет». Но отрицая, он не отрекается: это человек, уже первым своим действием говорящий «да». Раб, всю жизнь исполнявший господские распоряжения, вдруг считает последнее из них неприемлемым». Строго в этой логике и состоялось пробуждение гражданского самосознания.
Торопливая правка избирательного законодательства свидетельствует: власть поняла, что зашла слишком далеко в своем открытом цинизме, переоценив безразличие адаптированных городских слоев. Она думала, что буржуа на то и буржуа, чтобы жить исключительно обывательскими интересами, а оказалось, что демократия и честность входят в джентльменский набор современного буржуазного сознания. Власть забыла и о старом марксистском понятии «буржуазная революция». Она-то и произошла в сознании множества людей, гораздо большего числа представителей населения России, чем можно было себе представить до 4 декабря 2011 года. Бюргеры решили стать гражданами.
Митинговый протест оказался внепартийным и надпартийным. Оседлать и использовать его в сугубо политических целях не получается ни у одной партии – системной или несистемной. С подобного рода явлением власть столкнулась впервые и она не знает, что с этим делать. Она не видит врага в лицо.
Власть может площадь попугать. Например, националистами. Но площадь уже не верит в главную страшилку последних лет, согласно которой убрать Путина означает привести во власть национал-социалиста. Площадь сама регулирует отношения с ними. Не без проблем, но регулирует.
На всякий случай власть вступила в торг. Причем с кем? Не с конкретными лидерами, которых по сути дела нет, а с площадью как таковой, с общественным мнением, с гражданским обществом. Ее запоздалые реверансы в виде послаблений в избирательном законодательстве не были оценены и даже замечены – никто не верит в то, что это сделано искренне, что новые законы не будут профанированы манипуляторами. Попытка вступить в торг и проявить добрую волю была оценена площадью как откат. А площадь откатов не берет.
Проблема для власти в том, что площадь хочет гораздо более радикальных изменений в самом фундаменте власти. Улице не нравится и нынешняя власть поименно. Не только Путин и Медведев, но и еще десятка три фамилий, которые тасуются сейчас в ходе кадровых перестановок, не имеющих содержательного смысла. Площади не очень нравятся даже традиционные оппозиционные политики, которым она сама обязана тем, что превратилась в организованную силу: Площадь хочет говорить на другом, новом, языке, да и сама ведет себя весьма творчески, придумывая на ходу забавные слоганы и превращая суровый митинг в веселый карнавал. Правда, вряд ли пока организаторы и участники митинга осознали, что главное в изменениях – исключение возможности персоналистского режима, вне зависимости от того, кто эта самая персона — Путин или Навальный.
Власть и дальше будет пытаться поддерживать эту «гонку разоружений», делая вид, что слышит площадь и уступает ей, сдавая очередные виды своего «оружия» и демонстративно пыхтя и краснея от напряжения при раскручивании гаек. Но это все — семафорная азбука, знаки издалека. Власть услышат только тогда, когда она перестанет заниматься провокациями силами своих молодежных боевых отрядов и сама придет на площадь для разговоров. Сейчас этот сценарий кажется фантастическим. И быть может, он и в самом деле не будет реализован. Однако это шанс для власти – не для площади, которая уже живет отдельной от государства жизнью, выстраивая свою горизонталь, а не вертикаль. Хотя появилась интересная опция — Алексей Кудрин в качестве потенциального переговорщика между площадью и властью. Его идея проведения новых выборов после регистрации новых партий очевидным образом будет доведена и до Путина – учитывая их по-прежнему хорошие личные отношения.
Никто не возьмется сейчас прогнозировать, куда двинется гражданское общество в новом году. Это зависит от тысячи причин. В том числе и от результатов выборов. От процентов, которые наберет Путин. Высокие проценты позволят ему не обращать на площадь внимания. А чисто экономические и социальные, «колбасные» протесты провинции и моногородов он будет заливать ковровыми финансовыми бомбардировками из бюджета. Сольется ли гражданский протест с «колбасным», оппозиция продвинутой России с оппозицией России обнищавшей — еще большой вопрос. И на этом поле еще поиграют традиционные партии.
Площадь ожидает серьезная конкуренция. Но и она настроена серьезно. Потому что площадь и есть народ, источник власти. Потому что это собрание граждан, вдруг ощутивших, что у них есть общее дело, Res Publica. От этого словосочетания и происходит «республиканское правление». Его-то и будет добиваться площадь.