Иначе за ее пассивность придется расплачиваться всей стране
Общее число пользователей социальной сети Facebook, желающих поучаствовать в московском митинге 24 декабря на проспекте Сахарова, перевалило за 50000 человек. И наверняка это не вся возможная аудитория митинга. В других городах страны темпы публичного недовольства, по меньшей мере, не снижаются. При этом до сих пор не до конца ясен портрет группы недовольных властью, спектр их требований, а главное – будущее протестов, которым предрекают резкий спад после новогодних праздников. Об этих и других вопросах рассуждает руководитель отдела социально-политических исследований «Левада-Центра» Борис Дубин.
«СП»: — Что заставляет современного россиянина выходить на улицы и участвовать в акциях протеста?
— Прежде всего, это – задетое чувство собственного достоинства. Кроме политизированных участников митинга туда выходят люди, которые не хотели бы, чтобы к ним относились как к баранам. Они привыкли, чтобы к ним относились достойно. Именно поэтому основной лозунг митингов, это — не столько «Путин, уходи!», сколько «Верните наши голоса!»
«СП»: — То есть, протесты были и остаются направленными против фальсификаций?
— У пятой части россиян есть мнение, что на прошедших выборах в Думу процент фальсификаций был необычайно высоким. Но по нашим подсчетам, схожий процент фальсификаций был и на предыдущих выборах. Вообще, это довольно постоянная величина.
«СП»: — Тогда в чем заключаются корни продолжающегося недовольства?
— Важно понять, что основной слой, который выходил на ту же Болотную площадь, это – молодежь. Причем не всегда самые молодые люди, так как в России c позднесоветских времен традиционно растянут период вхождения во взрослую жизнь, а люди старше 25 лет. Они уже сумели чего-то добиться, они прилично зарабатывают, поэтому откровенное вранье их возмутило. Характерно, что их объединение было оформлено общением в социальных сетях и в интернете в целом, но это не является первопричиной. И властям, и социологам нужно понять, что появилась прослойка людей, которые обязаны своим успехом не государству, а самим себе и потому не намерены ничего просить у властей. Они не просто недовольны, они ощущают, что в сложившейся экономической и социальной ситуации им будет сложно реализовать свои возможности, и это заставляет их тревожиться о будущем. Это – новое явление, не характерное для нулевых.
«СП»: — К активной прослойке относятся именно люди молодого возраста?
— Активно в митингах участвовала и ближайшая к 25-35-летним группа – группа 35-45-летних. Вообще, существует разделение протестующих по многим признакам, например, по степени активности: радикально настроенные; недовольные – те, кто не боится выразить свой гражданский протест, и группа тех, кого не устраивает существующее положение дел, но кто не спешит вливаться в ряды протестующих.
«СП»: — Возможна ли смена лозунгов на митингах 24 числа, переход от недовольства выборами к чему-то более конструктивному – например, «За новую идеологию!», «За свободу предпринимательства!»?
— Что до поиска идеологии, то я думаю, что этим протестующие не озабочены. «За свободу!» — лозунг вполне возможный, в том числе за свободу предпринимательства и информации, за бесцензурные СМИ. Этих людей не устраивает неисполнение законов. Еще одно новое явление, связанное с протестными движениями, – люди начали осознавать общность не только с родными и близкими, а с более широким кругом людей. Такого не было в девяностые и нулевые.
«СП»: — Но на митинге ощущалось присутствие людей с самыми разнообразными взглядами…
— Они вместе, пока есть условный противник – бюрократическая власть или политическое устройство «путинского режима», как говорит теперь сам Владимир Владимирович. Основной поток – это люди либеральных и демократических симпатий. Именно симпатий, а не взглядов. Рядом с ними были и другие. Но я считаю, что 24-го числа нецивилизованное выражение протеста маловероятно.
«СП»: — Есть мнение о том, что народная активность утихнет после новогодних праздников. Как вы к нему относитесь?
— Вообще, я думаю, что ситуация до мартовских выборов будет достаточно возбужденной. Недовольство граждан будет носить мирный характер, но в какой мере это будет воздействовать на власть, — не знаю. Пока это воздействует на риторику власти, на публичные заявления. Медведев в самые последние дни делает реформаторские заявления, но в нынешней ситуации он – фигура незначимая, и люди это понимают. Да, где- то треть взрослого населения не прочь увидеть его в роли премьер-министра, а Путина – в роли президента. Но есть еще две третьих, среди которых около 25-30% явно против и того, и другого. До марта это число может возрасти до 40%. Если говорить о недовольстве властной бюрократией, то число недовольных превышает половину населения. Вообще, основная неудовлетворенность, в том числе и тех, кто не выходит на улицы, состоит в том, что людей не устраивает неопределенность. Они не знают, кто сегодня представляет власть, что власть думает о сегодняшнем положении страны, каков курс развития страны, и, самое главное, какие будут возможности в дальнейшем.
«СП»: — Интересно, что сейчас вперед выдвинулись молодые люди, а раньше у нас чуть ли не активнее всех протестовали пенсионеры. Где они сейчас?
— Пенсионеры – люди традиционно зависимые от государства, их ориентиры – в прошлом, они настаивают на типичном в России контракте населения с властью, на патерналистской опеке. Раньше на патернализме настаивали и другие социальные группы, и именно этот запрос и лег в основу первого срока Путина, а затем способствовал его дальнейшей поддержке. Во многом на этот запрос был получен ответ: необеспеченные слои населения стали жить чуть лучше, установилось относительное спокойствие в Чечне и еще более относительный мир на Северном Кавказе, пусть отчасти и силами телевидения, которое не показывает сюжетов из этого региона, но в целом ситуация улучшилась. Теперь прежний неписаный контракт власти и населения исчерпал себя, и молодежь, выходящая на площади, формулирует новые запросы и требования. Власть должна это понять и реагировать на это, ее нужно побудить к каким-то шагам, иначе расплачиваться придется не только ей, но и всей стране.