Беловежское соглашение вписано в план уничтожения нашей страны как геополитического противника тех, кто стремился и стремится к установлению однополярного мира. У этого преступления долгая предыстория.
В практическую плоскость вопрос был поставлен в начале ХХ века. Франция и Англия разрабатывали сразу несколько сценариев. Существовал и особый план Парвуса, вручённый им представителям германской военщины. На Западе не сомневались в том, что Россия не выйдет из Первой Мировой с той территорией, с которой в войну вошла. Подтверждение этому – Версальский мирный договор, где в Отделе XIV c характерным названием «Россия и русские государства» сказано: «Германия признаёт и обязуется уважать, как постоянную и неотчуждаемую, независимость всех территорий, входивших в состав бывшей Российской империи к 1 августа 1914 года». Кроме того, «Германия обязуется признать полную силу всех договоров или соглашений, которые союзные и объед. державы заключили бы с государствами, которые образовались или образуются на всей или части территорий бывшей Российской империи, как она существовала к 1 августа 1914 года, и признать границы этих государств, как они будут соответственно этому установлены».
Отсюда следует, что хозяева западного мира приговорили Россию к расчленению и нисколько не сомневались в своей способности раздробить её. В качестве одного из вариантов допускалась возможность образования подобных государств на всей территории «бывшей империи». Запад, следовательно, был намерен покончить с Россией, стереть нашу страну не только с политической, но и физической карты.
По замыслу авторов «нового мирового порядка», Прибалтика, Украина, Белоруссия, Закавказье, Средняя Азия должны были выйти из состава нашей державы, получив государственный статус. Стоит вспомнить, что американцы приехали в Версаль со своей картой, составленной в Госдепе, на которой были обозначены границы новой, как они полагали, России, где нашей стране отводилась территория, по существу, Среднерусской возвышенности, то есть нас отбрасывали к XV веку.
Тем не менее, наша держава восстановила территориальную целостность. Это сделали большевики, пусть и не из любви к Отечеству. Они были одержимы идеей мировой революции, которую должна была начать Страна советов и потянуть за собой остальных. Расчленённая же Россия сделать этого, безусловно, не могла. Поэтому большевики стали собирать наше государство и, надо отдать им должное, за три-четыре года вернули почти все отхваченные земли. Возникает вопрос, как удалось так быстро восстановить территориальное единство страны.
Ответ мы найдём, обратившись к истории формирования геополитического пространства, которое именовалось Российской империей, а потом СССР. На протяжении многих веков десятки народов и народностей сплачивались вокруг русского этноса для обеспечения собственной и совместной безопасности при постоянных внешних угрозах с запада, с юга, с востока. Такое у нас географическое положение – на стыке Европы и Азии, на скрещении переселенческих и колонизационных движений. Обороняясь, русский этнос естественным образом расширял своё жизненное пространство, пока оно не достигло географического предела – берегов Тихого океана на востоке, гор – на юге и Северного Ледовитого океана – на севере. Дальше – за горы или за океан – расширяться, не теряя геополитической органичности, было невозможно и, следовательно, бесперспективно. Здесь, кстати, и причина уступки Аляски США, отданной американцам задёшево, поскольку представители царской администрации понимали, что американская колония – внешний, чужеродный нарост на теле страны. Российское геополитическое пространство являло собой органичное единство. Оно обеспечивало безопасность народов, входивших в состав России и СССР. В этом заключалась основная причина быстрого восстановления территориального единства страны революционерами.
Затем эта громадная территория стала единым производственным и сельскохозяйственным комплексом, самодостаточным, не зависящим ни от кого извне. Победа в Великой Отечественной войне ещё больше сблизила и сплотила народы «единого могучего Советского Союза».
Наша держава имела право решающего голоса на планете, с нами считались, даже побаивались. Был создан двуполярный мир, в котором СССР практически в одиночку противостоял капиталистическому большинству. Однако сильная Россия продолжала оставаться костью в горле у западных властителей, желающих единолично править миром. Строя «вселенское» государство, мировую цивилизацию, они стремились сокрушить всех, кто стоял у них на пути. Россию им было ни объехать, ни обойти. Оставалось одно – взорвать.
Экономику нашей страны подрывали специально затеянной гонкой вооружений и искусственно заниженными (по договорённости США с Саудовской Аравией) ценами на нефть. Общественные устои расшатывались вражескими «голосами», авторитетных политиков и учёных пытались вербовать в агенты влияния. Идеологическая война в современных условиях более эффективна, чем «горячая».
Постепенно в республиках взращивались свои «элиты», массовое сознание зомбировалось националистическими идеями. Союзные царьки, республиканские и местные князьки погрязли в удовлетворении личных интересов. Почва для социального переворота была унавожена.
Мог ли сохранить великую державу новый союзный договор? С теми политическими лидерами, при тогдашних условиях, в отсутствие решительных людей, патриотов, которые не побоялись бы пойти против течения, перечеркнуть написанный не у нас сценарий, – вряд ли. И ГКЧП, вместо того, чтобы спасти страну, на самом деле лишь подыграл в иезуитской комбинации, создав чрезвычайные обстоятельства, чтобы дать основания отреагировать на них чрезвычайным образом – запретить КПСС, уничтожить КГБ, а через короткое время – и Союз.
Не стоит обольщаться насчёт Ново-Огарёва. Союзный договор, составленный там, преследовал цель создания конфедерации, которая являлась началом распада СССР. Иными словами, Горбачёв посредством конфедерации вёл дело к расчленению Советского Союза, хотя и медленному. Следовательно, Новоогарёвское соглашение, будь оно подписано, державы не спасло бы.
На Съезде народных депутатов в сентябре 91-го сработал синдром страха. В результате ликвидированы правительство и Верховный Совет СССР. То есть упразднены основные государственные структуры. Отделены страны Балтии – в нарушение конституционных положений, которые требовали определённой процедуры выхода республик из СССР. Это говорит о том, что Горбачёв сознательно вёл дело к развалу, а Ельцин в Беловежье лишь довершил процесс.
У Горбачёва, между прочим, до последнего была возможность всё остановить. Любопытны в этой связи воспоминания Гайдара о том, как «беловежцы» возвращались в Москву из Вискулей. По его рассказу, в голове была только одна мысль: арестуют или нет. Он не думал о том, участником какого события стал, какими словами его будут вспоминать потомки, а трясся за собственную шкуру. Знал, что совершил преступление, за которое во все времена, при любых режимах призывают к ответу. Но Горбачёв не арестовал изменников Родины, даже не попытался это сделать. Почему? Да потому, что был заодно. По воспоминаниям Полторанина, тогда – одного из ближайших соратников Ельцина, всё время показного раздора они продолжали тайно встречаться с Горбачёвым, обсуждать и решать свои вопросы. Так что противопоставлять этих двоих ни в коем случае нельзя. «Потрошитель» и «расчленитель» Советского Союза находятся в исторической преемственности. Правда, Горбачёв, в отличие от Ельцина, делал свои чёрные дела постепенно, растягивая во времени. Но обстоятельства складывались так, что нужно было спешить: страна не дошла до точки невозврата, могла «проснуться» и уничтожить своих палачей.
Горбачёва должен был сменить человек такого темперамента, как Ельцин – неистовый расчленитель, для которого имела значение лишь личная власть. А потом, когда он выполнил свою историческую задачу, оказалось, что «король-то гол». На счастье, пришёл настоящий лидер, с которым люди смогли связать надежды на лучшее…
Но до этого были годы обнищания и унижения, оплёвывания советских культурных ценностей и национальных русских традиций, расползание по «удельным княжествам». Лишь в 2000-е мы стали поднимать голову. Удалось прекратить «феодальную» раздробленность, заново собрать страну. Ожили наука и промышленность. Государство повернулось к людям.
Это происходит медленнее, чем всем хотелось бы. Но с Россией опять считаются, и с новой силой ненавидят её те, что мечтают об установлении своей власти над миром.
Главное: через 20 лет после уничтожения СССР к России вновь потянулись соседние государства: Таможенный Союз, а сейчас и Евразийская общность – предвестник дальнейшего воссоединения тяготеющих к нам стран и народов, которые исторически жили вместе в границах общего геополитического пространства – ради собственного выживания и безопасности. Конечно, надо стремиться, чтобы и Украина оказалась с нами. Если удастся этот «союз четырёх» – будет достигнута критическая масса, создающая такое притяжение к ядру, которое другие искусственно отколотые республики не смогут преодолеть. Центростремительная сила действует. Само по себе существование ядра, так или иначе, стягивает народы и создаёт условия для реинтеграции.