На фоне разворачивающихся событий на ближнем востоке (я имею ввиду Сирию и Иран) как-то без серьезного внимания остается ситуация, которая складывается на территории Российской Федерации, а точнее, в республике Дагестан. Из средств массовой информации мы слышим короткие сводки о нападении боевиков на представителей власти, а от обычных граждан — о беспределе в правоохранительных органах республики. Кому верить? На чьей стороне правда?
Это что: опять ваххабитско-американский след, в борьбе с которым на территории Чеченкой республики полегло огромное количество наших граждан? Или опять пресловутая слабость и непрофессионализм местной власти, которая не может и не умеет консолидировать все заинтересованные стороны? Почему молчат члены Совета Федерации, Государственной Думы, общественность? Почему до сих пор не создан орган, занимающийся национальной проблематикой (хотя Президент говорил о его создании)? Опять чиновники подвели? Не хотелось бы, чтобы из-за нерадивости, тупости и непрофессионализма представителей власти опять начали гибнуть наши граждане. В завершение вышеизложенного скажу: хотелось бы , чтобы власть более серьезно отнеслась к тлеющему конфликту и социальной проблеме в регионе. Будем надеяться на лучшее и на контроль со стороны общественных организаций. Привожу статью своей коллеги, молодой журналистки из Дагестана, которую я попросил написать о том, что по ее мнению происходит на территории республики. А от вас, уважаемые читатели, мы ждем комментариев на нашу публикацию.
За последние годы Дагестан прошел сложный и противоречивый путь от относительно стабильной обстановки до вновь нарастающего напряжения. Впрочем, ему и не привыкать.
Для того, чтобы разобраться в происходящем, вспомним политические процессы в стране за последние 20 лет. Две чеченские кампании оставили неизгладимый след не только в самой республике, но и в соседних регионах. Дагестан, по воле судьбы оказался почти в центре событий и вынужден был принять удар на себя. Сейчас то, что происходило в 90 — е воспринимается несколько иначе, чем тогда. Думается, а может и нужна была та дестабилизация для того чтобы сплотиться перед лицом опасности и дать отпор? В аналогии с Советским Союзом, мобилизовавшимся в 1941 и сумевшем дать отпор Гитлеру. Жаль, что у любой победы есть все же минус — жертвы, которые были принесены во имя ее…
В сентябре 1999 года я училась в 7 классе и ездила в школу с одного конца Махачкалы в другой. До сих пор помню одно утро раннего сентября, когда выглянув в окно троллейбуса, просто не узнала Махачкалу. На улице в ясный солнечный день не было ни души, город будто вымер. Несмотря на то, что к столице Дагестана боевики не подошли, страх сделал свое дело и в воздухе витал дух войны. Каждый слух, нечаянно оброненное предположение обрастали подробностями и сеяли панические настроения среди людей. Цены на недвижимость в городе резко упали, особенно сложно пришлось тем, кто в конце 90 — х пытался продать жилье и уехать, много людей прогорело на этом и вообще осталось без жилья.
Цитатой года тогда стала фраза Председателя Правительства Российской Федерации Сергея Степашина: «Кажется, мы теряем Дагестан…», которую ему в республике долго не могли простить.
Однозначного ответа на вопрос: «Почему молодые люди уходят в леса?» нет. Но все же большинство признаются, что причина в социальной несправедливости, отсутствии работы с достойной зарплатой, в отсутствии каких — либо перспектив. Кто — то попадает в лес «по глупости», связавшись с «плохой компанией», а потом уже не может разорвать с ней связи.
С ноября 2010 года указом главы Дагестана Магомедсалама Магомедова начала работать Комиссия по оказанию содействия в адаптации к мирной жизни лицам, решившим прекратить террористическую и экстремистскую деятельность на территории Дагестана. В ее состав входят представители правоохранительных органов, религиозных и общественных организаций. Глава комиссии — Ризван Курбанов (до декабря 2011 года был первым вице-премьером правительства Дагестана, а сейчас является депутатом Государственной Думы от «Единой России»). Всего Комиссия вывела из вооруженного подполья и помогла адаптироваться к мирной жизни около 50 членам НВФ. Вначале президентская инициатива была поддержана многими, политологи, как местные, так и федеральные видели в Комиссии если не панацею, то хороший способ «выманивания» из леса. Идя навстречу одумавшимся боевикам, власть показывает, что готова выслушать их и в некоторых случаях даже помочь, пойти навстречу.
Так, 2 года назад политолог и учредитель республиканского общественно — политического еженедельника «Черновик» Гаджимурад Камалов в беседе с корреспондентом ИА «Регнум» выразил мнение, что инициатива создания Комиссии больше направлена не на боевиков, а на создание позитивного отношения к власти у населения: «Не думаю, что эта инициатива будет достаточно успешна. Но власть это делает не столько для боевиков, сколько населению показывает свою готовность договариваться со всеми. Это в рамках такой позитивной, стратегической борьбы за лояльность населения. Инициатива не совсем нова, она ранее обсуждалась в администрации президента РФ, и новая власть республики должна была этот разговор повести, если бы не было московского взрыва в метро и некоторых других акций, ответственность за которые брали боевики. Эти теракты подрывали авторитет боевиков среди лояльного населения, и наша новая власть не смогла, не успела провести эти переговоры и занялась распространением жесткой риторики. А сейчас подошло время, и все поняли, что ничего из ряда вон выходящего в Дагестане не происходит и есть возможность начать диалог».
Политолог Михаил Тульский посчитал инициативу Магомедова адекватной: «Я считаю, что это вполне реально и нужно заниматься адаптацией боевиков. Чаще всего уход в боевики вызван социальными причинами. В тех регионах, где больше всего боевиков — Чечня, Ингушетия, Дагестан, мы именно там видим наибольшую безработицу в России. А большая безработица, как правило, вызвана высокой рождаемостью. Корни того, что люди уходят в боевики, имеют социально-демографическую основу».
На одном из заседаний (07.12.2011г.) рассматривались заявления сразу пятерых жителей республики, которые лично присутствовали на заседании комиссии с родителями и адвокатами. Средин них 18 — летний Темирлан Амиров, который 5 июня 2011 года в составе незаконных вооруженных формирований (НВФ), расстрелял в поселке Мамедкала из автомата здание местного отделения полиции. Никто не пострадал, а помещению был нанесен ущерб. В то время, когда Амиров находился «в лесу», его мать вышла на Комиссию по адаптации и попросила помочь вернуть ее сына. 11 ноября Темирлан Амиров явился в правоохранительные органы с повинной. Темирлан Амиров, входивший в группу Гасана Абдуллаева («Хасан») сдался под гарантии Ризвана Курбанова. На вопрос Курбанова, что побудило молодого человека примкнуть к членам НВФ, Амиров ответил, что он дружил с человеком, брат которого «ушел в лес». После этого он начал бояться, что будет привлечен к ответственности за пособничество боевикам, при этом Амирова начали убеждать знакомые, что правоохранители не оставят его в покое.
«Мотивировкой многих членов НВФ взяться за оружие является то, что сотрудники правоохранительных органов пытают задержанных. К вам применялись недозволенные методы следствия?» — задал вопрос Ризван Курбанов. Темирлан Амиров и его адвокат Расул Кадиев заявили, что никаких претензий по этому поводу у них нет. Молодой человек так и не смог объяснить, за какие идеи он взял в руки оружие, сказав, что «начитался статей в интернете». На вопрос, платили ему деньги за участие в НВФ, Амиров ответил, что «ничего не платили, иногда даже мы голодали». «Амир» отдавал нам приказы, не объясняя, для чего это нужно», — рассказал Амиров. Все обратившиеся в комиссию просили, учитывая полное раскаяние, и добровольную сдачу, ходатайствовать об отбывании наказания на территории Дагестана. После долгого обсуждения в закрытом от прессы режиме Комиссия по адаптации большинством голосов решила обратиться с ходатайством в суд разрешить отбывать наказание в случае его назначения, на территории Дагестана. Но Курбанов предупредил что если в ходе следствия обратившиеся в комиссию изменят свои показания и откажутся помогать расследованию, то ходатайство будет отклонено до заседания суда.
Однако сейчас действенность Комиссии не кажется такой уж однозначной. Причина тому — возвращение некоторых из «реабилитированных» боевиков к своим преступлениям. После очередного заседания Комиссии в Махачкале 22 февраля, в СМИ стали появляться сообщения о разногласиях, возникших на заседании между председателем комиссии, депутатом Государственной Думы Ризваном Курбановым и заместителем министра внутренних дел Дагестана Василием Салютиным. Салютин раскритиковал работу комиссии. По его данным, задержанный в Дагестане с оружием сын муфтия Ростовской области Наиль Бикмаев вновь вернулся к преступной деятельности. Комиссия адаптирует, но не гарантирует, что бывшие боевики не возьмутся за старое. Скептическую позицию заместителя главы МВД руководитель группы мониторинга молодежной среды Республики Дагестан, эксперт Центра исламских исследований Северного Кавказа Руслан Гереев объяснил тем, что боевики, которые проходят через комиссию и возвращаются к мирной жизни, выводятся из правового контроля МВД. «Силовые структуры делают определенную работу. И если боевик, будучи освобожден от уголовной ответственности под гарантии комиссии, снова уходит в лес или совершает какое либо преступление, то все усилия, затраченные МВД, оказываются напрасными. На задержание конкретного боевика МВД тратит определенные ресурсы, время. Им одну и ту же работу приходится делать дважды», — рассказал Гереев.
Вот такие неоднозначные мнения терзают сейчас дагестанскую власть и общественность. Что касается моего личного мнения, могу заметить, что социальная составляющая — не единственная причина ухода в лес. Мой знакомый — умный образованный парень из обеспеченной интеллигентной семьи, после окончания школы уехал учиться в Москву. Каково же было мое удивление, когда спустя пять лет я увидела его страницу в социальной сети, в которой буквально все кричало о том, что он встал на опасный путь. А чуть позже увидела его заходящим в контору, занимающуюся якобы переводом арабских текстов, на самом же деле имеющую связи с боевиками. Тут уже вряд ли просто деньгами обошлось, скорее всего, парня просто «зомбировали» хорошие психологи. Человек получает мощную психологическую обработку, «уходит» в религию все глубже, ему становится труднее найти общий язык с близкими и друзьями. Потому что он начинает вдруг «видеть» что те ведут неправильный образ жизни. А близких, в свою очередь, раздражают нравоучения и замечания о том, что надо в этой жизни делать и чего не надо.
Отдельная проблема в этой ситуации, непрекращающиеся убийства полицейских и журналистов. За годы работы в общественно — политическом еженедельнике, наверное, по пальцам могу пересчитать ежедневные планерки, на которых объявлялось, что за прошедшую ночь в республике не убит ни один сотрудник правоохранительных органов. За последние 10 лет в республике было убито 16 журналистов. Черным днем дагестанской журналистики стало 21 марта 2008 года, в тот день в Москве и Махачкале были убиты корреспондент Первого канала Ильяс Шурпаев и руководитель ГТРК «Дагестан» Гаджи Абашилов. 31 июля прошлого года был убит руководитель информационно — аналитического управления и пресс-службы Президента РД Гарун Курбанов. Курбанов имел принципиальную позицию и не раз откровенно и жестко публично подвергал критике религиозных экстремистов. Последнее убийство произошло ночью 16 декабря 2011 года. Преступники расстреляли Гаджимурада Камалова, когда тот после верстки выходил из здания своей редакции. И если раньше дагестанских журналистов мучил вопрос, когда все это закончится, то теперь актуальнее вопрос: «Кто следующий?».
Дагестан же волнует вопрос: «Что делать?» Общество ненавидит членов НВФ, но и испытывает недоверие к власти (особенно к представителям правоохранительных органов). На мой взгляд, для того чтобы как — то разорвать уже сложившуюся систему, необходим сильный рывок в экономике республики, одними силовыми методами ничего не решить, это уже ясно из многолетнего опыта борьбы с терроризмом. Президент РД Магомедсалам Магомедов понимает это, в последние годы в Дагестан привлекаются инвесторы, запускаются амбициозные проекты, в том числе в развитии туризма. Удобное географическое положение между морем и горами дает основания надеяться то, что усилия не напрасны. Стойким остается интерес к республике у российских и иностранных журналистов. Радует то, что в последнее время представителей СМИ интересует не только политическая ситуация в Дагестане, но и историко — культурная жизнь, туристический потенциал. В прошлом году Андрей Понкратов и съемочная группа телеканала «Моя планета» сняли о Дагестане фильм. Остается только надеяться на лучшее.