«То есть, вопреки написанному в «GlobalTimes», Путин не равняется на ведение дел с Китаем ради борьбы с западными ветряными мельницами с целью защиты «основных прав не-западного мира». Он вполне может биться с ветряными мельницами, но это будет высокомотивированное действие и определённо — ради защиты российских интересов»
М. К. Бхадракумар
В прошлую пятницу российский министр иностранных дел Сергей Лавров заявил, что кризис в Сирии было бы невозможно разрешить, если бы международное сообщество проигнорировало позицию России и Китая.
Очевидно, Россия недовольна тем, что «международное сообщество» склонно дискредитировать наблюдательную миссию ООН в Сирии и продолжает недооценивать усилия Москвы по осуществлению «всеобъемлющего» сирийского диалога.
Однако поразительным стало то, что в интервью СМИ Лавров говорил и от лица Китая. Его теплые слова совпали с визитом китайского вице-премьера Ли Кекванга в Москву. И Ли, не теряя времени, подтвердил сказанное Лавровым, дойдя до утверждения, что «китайская и российская стороны стоят на 100% совпадающих позициях по вопросам Северной Кореи и Сирии».
Одновременно китайская газета Коммунистической партии «Global Times» в редакционной статье о субботнем визите Ли повторила своё утверждение, впервые появившееся два или три месяца назад, а именно — международная ситуация вынудила Китай и Россию сблизиться для оказания сопротивления интервенционистской политике Запада. Газета пишет:
«Самое значимое в партнёрстве Китая и России в обозримом будущем, может статься, в том, что оно станет помехой западной монополии и защитой основных прав не-западного мира, в том числе, независимости национальных интересов и разнообразия политических систем».
Однако в редакционной статье не отмечено, что в Китае и в России существуют лобби, для которых приоритетны связи с Западом, и, кроме того, «Китай и Россия подозрительно относятся друг к другу». Тем не менее, утверждается, что визит Ли «в год выборов по всему миру» (в Москве, Вашингтоне и Пекине) продемонстрировал взаимную уверенность Китая и России в уровне отношений и нацеленность на более «ясное и привлекательное» партнёрство.
Ли считается возможным преемником премьера Вен Чжибао, и его миссия в Москве символизировала попытку Пекина восстановить направленность китайско-российского партнёрства в связи с возвращением 7 мая Владимира Путина на пост президента после пяти лет пребывания в ранге премьер-министра.
Пекин уже подтвердил расписание официального визита Путина в Китай в июне, который станет вторым в этом году. Пекин делает всё возможное для усиления всестороннего стратегического партнёрства с Москвой в тот момент, когда американский «поворот к Азии» начинает давить на китайско-американские отношения.
Фундаментальные противоречия
Но взгляд Москвы несколько отличается. Консенсус среди российской элиты состоит в том, что ключом к модернизации российской экономики служит доступ к западным технологиям, и Москве стоит отдать приоритет партнёрству с США и Европой. Российская элита и средний класс не считают Китай заменой Западу. И они не уступят китайской «мягкой силе». Россия вполне определённым образом использует Китай — своего большого соседа и экономический «мотор» — к собственной выгоде.
Российское затруднение состоит в том, что Вашингтон до сих пор выбирал политику выборочного её вовлечения в вопросы, представляющие насущный интерес, главным образом, Афганистан, а это не соответствовало российским чаяниям равного партнёрства двух великих держав.
Вашингтону нужны транзитные возможности, которые он может получить у Москвы в рамках Северной распределительной сети для ввоза/вывоза грузов в/из Афганистана, но он не видит необходимости консультаций с Россией по вопросу регионального сценария действий в Афганистане и Центральной Азии после 2014 года. И он не обращает внимания на российские демарши из-за сохранения военных баз США в Афганистане после запланированного вывода войск в 2014 г.
С российской точки зрения вопрос ПРО становится лакмусовой бумажкой для проверки намерений США. Но США рассчитывают на нейтрализацию любых стратегических ракетных возможностей с любой стороны — не только России, но и Китая или Ирана, — что может сделать систему уязвимой.
Это давняя цель США, и после коллапса Советского Союза она стала реализуема. С другой стороны мировой стратегический баланс — основа российской военной доктрины. Недавнее мнение в «The Moscow Times» обозначило эту парадигму:
«Погоня США за созданием передовой мировой системы ПРО тесно переплетена с идеей глобального доминирования США. Это — самая сердцевина американской внешней и оборонной политики. Потому все переговоры с США по вопросу ограничения ПРО заканчиваются ничем… поскольку Россия представляет собой слабую сторону в двухсторонних отношениях, то у Вашингтона нет оснований связывать себе руки в вопросе, который он считает центральным в военном отношении и в стратегии национальной безопасности, просто ради сохранения добрых отношений с Россией.
Одновременно, США продолжают размещение элементов ПРО. Неделей ранее глава генерального штаба российских вооружённых сил генерал Николай Макаров предупреждал: «Размещение ПРО .. может нарушить стабильность стратегических сил России и Европы не позже 2017-2018 гг. … Мы будем предпринимать контр-меры » ».
Во вторник министр обороны России Анатолий Сердюков заявил: «Пока мы не нашли взаимоприемлемого решения по вопросу ПРО, и ситуация зашла в тупик… перед нашими странами стоит дилемма. Либо мы сдадим экзамен на сотрудничество и вместе будем отвечать на новые вызовы и угрозы, либо мы (Россия) будем вынуждены предпринять необходимые военные меры».
Это фундаментальное противоречие в американо-российских отношениях, которое нелегко разрешить. Однако, парадоксальным образом, Китай неспособен или не желает им воспользоваться.
Ни Москва, ни Пекин (который тоже испытывает давление противоракетного щита США в Азиатско-тихоокеанском регионе) не заинтересованы в совместной работе. Старший сотрудник министерства обороны в Москве, возглавляющий отдел военного сотрудничества, заявил: «Китайский ядерный потенциал будет «нейтрализован» (США) намного быстрее, чем российский. У Китая намного более ограниченные возможности… Но очевидно, что у них иная философия в основе обеспечения национальной безопасности, которую следует высказывать самим китайцам».
Суть в том, что по проблемам с Вашингтоном Москва предпочитает работать собственными силами. Перед уходом из Кремля в своём специальном интервью российским СМИ на прошлой неделе президент Дмитрий Медведев отошёл от темы и предостерёг от «демонизации» Америки.
Лавров пошел ещё дальше в своём другом интервью, предостерегая от драматизации «тёмных пятен» в российских отношениях с США. По его оценке российско-американские отношения «вероятно, наилучшие» в последнее время. Лавров утверждает, что Москва «способна улучшить ситуацию с администрацией президента Обамы». (И Медведев в своём интервью утверждал, что президентство Обамы было «лучшим в истории российско-американских отношений»).
Железные сердца
В то же время Россия стала привлекать Большую нефть. Вице-премьер Игорь Сечин, близкий к Путину и считающийся энергетическим царём России, в прошлом месяце нанёс свой первый визит в Вашингтон в рамках турне по привлечению инвестиций. Пару недель назад Путин лично присутствовал на подписании соглашения о создании совместного предприятия с «ExxonMobil», стоимость которого в течение ближайших трёх-четырёх десятков лет возрастёт до полу-триллиона долларов.
Заявив об этом, Москва отметила большое значение экономического сотрудничества с Китаем. В прошлом году китайско-российская торговля достигла почти $80 миллиардов, продемонстрировав за год скачок в 42,7%. Во время визита Ли в Москву две страны подписали 27 торговых контрактов стоимостью $15 миллиардов.
Энергетические связи стоят во главе стратегического сотрудничества Китая и России и могут сыграть ещё большую роль в том, чтобы к 2015 г. двухсторонняя торговля достигла $100 миллиардов, а к 2020г. — $200 миллиардов.
Однако Ли не смог разрешить ценовой тупик, блокирующий триллион долларовую газовую сделку с российским газовым гигантом Газпромом. Москва требует тарифы в среднем такие же, как получает в Европе, а Китай считает их избыточными. По ожидаемому газовому соглашению Россия будет продавать в Китай ежегодно до 68 млрд. кубометров газа, что сделает того самым крупным потребителем.
Московская сделка с «ExxonMobil» стала сюрпризом для Пекина. Она несёт на себе печать президентства Путина. По сообщениям Ли предложил «совершенно новую модель» сотрудничества в сфере природного газа и «получил позитивную оценку российской стороны» — сведения чиновника высшего ранга из китайской свиты, посетившей Москву. Пекин будет затыкать дыры в затихшей газовой сделке во время визита Путина в Китай в июне.
Однако Москва явно не торопится. Стоило Ли покинуть Москву, как Газпром объявил, что Россия и Япония ведут переговоры о строительстве газопровода из России с целью расширения газовых поставок. «Стороны обсудили перспективы увеличения поставок природного газа из России в Японию с точки зрения большого производства сжиженного газа на острове Сахалин и реализации проекта строительства завода по сжижению газа во Владивостоке. Стороны обсудили и возможности проекта поставок газа из России в Японию по трубопроводу». Будущий трубопровод может пройти по дну моря.
Добро пожаловать в Страну восходящего солнца. Москва явно показала Китаю, что он лишь один из основных потребителей природного газа и в настоящее время даже не основной в Азиатско-тихоокеанском регионе. Газпром — вместе с японским консорциумом компаний — уже воплощает в жизнь $7-миллиардный проект по строительству завода сжижения газа и газо-химического комплекса во Владивостоке, который должен быть запущен в 2016 г. и будет производить 10 миллионов тонн сжиженного газа, причём 7 миллионов будут поставляться в Японию и три миллиона — в Южную Корею.
То есть, вопреки написанному в «Global Times», Путин не равняется на ведение дел с Китаем ради борьбы с западными ветряными мельницами с целью защиты «основных прав не-западного мира». Он вполне может биться с ветряными мельницами, но это будет высокомотивированное действие и определённо — ради защиты российских интересов.
Москва скорее последовала бы примеру Вашингтона и договорилась с Китаем так, чтобы это оптимально совпало с российскими интересами. Так, по Сирии, ответ китайским заигрываниям о действиях в унисон просто оказался «да» (пока, по крайней мере). Но по Северной Корее, он может оказаться, в лучшем случае, «может быть», а по Вьетнаму — скорее всего «нет».
В целом, ключ к радикальному изменению этого китайско-российского уравнения лежит в кармане Обамы. Ему необходимо задуматься, стоит ли ещё раз «пере-перезагрузить» отношения с Россией на историческом фоне американского «разворота» к Азии.
Только он может оценить справедливость карикатурного изображения Путина, укоренившегося в западном восприятии. Да уж, визит Ли в Москву принёс некоторые сюрпризы.
Посол М.К. Бхадракумар был дипломатом индийского министерства внешних отношений. Его назначения включали Советский Союз, Южную Корею, Шри-Ланку, Германию, Афганистан, Пакистан, Узбекистан, Кувейт и Турцию.