Студенты протестовали против фальсификаций «за денежку». Марионетками на Болотной площади орудовала рука Госдепа. Лидеры оппозиции кричали собравшимся: «Бараны, вперед!». А я ничего не слышал, играл в хоккей. Если не вернуть восходящий к феодализму институт прописки, начнется межнациональная рознь. Ну и, конечно, шокирующая греза: вместо ленточек на протестующих висят презервативы.
Кандидат в президенты Владимир Путин, высказавший перечисленное в прямом эфире, как никогда близок к харакири. Объясню почему. Недавно я писал, что политическая борьба перемещается из оффлайна (там ее придушили) в онлайн (дух свободы дышит, где хочет), но не думал, что ситуация накренится в считанные месяцы. Оппозиция назначает встречи в соцсетях, делится друг с другом вирусными роликами против партии власти — а та размещает заказы в SMM-агентствах и противопоставляет гражданской выдумке какую-то ерунду авторства неискренних копирайтеров.
Так же неубедительно отмахивается и Путин. Это ошибка — в обществе, где интернет не закрыт, искренность становится фактором успеха. Кто скрывает что-либо — подставляется. Раскусят множеством способов — от Wikileaks до роликов про то, как вбрасывали бюллетени. В редкой городской семье нет интернета, и вирусы, направленные против власти, постепенно заражают все поколения.
Политику мало разобраться, как теперь распространяется информация, — надо применять навыки в быту. К этому без труда приспособились лидеры, выросшие из диалогической культуры. Убеждая цветные кварталы Чикаго влиять на политику горсовета, Барак Обама ходил по квартирам и объяснял, почему людям стоит вести себя активнее. Ему было невыгодно врать, и будучи открытым человеком по природе, он превратил открытость в свой фирменный знак. Потом эта черта (вкупе со многими другими) сделала возможным восхождение на пост президента незаметного общественного организатора. Сравните его речи с говорком Путина в прямом эфире.
Интернет принуждает конкурировать в равных условиях, а не давить. Административный ресурс не действует. Если бы «ВКонтакте» закрыла оппозиционные группы, сперва вместо каждого заблокированного сообщества возникло бы еще пять, а затем пожар перекинулся бы в глобальные соцсети. Проблема Владимира Путина как публичного политика в том, что востребованным оказалось то, чему он органически чужд — культура дискуссии, искренность, готовность не увиливать от злых вопросов.
В свою очередь проблема оппозиции заключается в том, что у Путина все-таки есть шанс вскочить в последний вагон к луковым головам (человеколюбивый термин его телевидения), Стасу Михайлову, дерзким пацанчикам со всей России, военным с увеличенной зарплатой и отсутствием опасений насчет своей неконкурентоспособности — а также всем, кто считает премьер-министра наименьшим злом. И еще 12 лет экономики «распил-откат-занос». Когда Мария Гайдар призывает менять конституцию, чтобы власть не концентрировалась вокруг президента и его рати, она понимает, что мирным путем эти изменения не провести — заблокируют. А не от мирного пути сохрани Господь.
В этом и заключается вилка. Единственный способ для оппозиции попробовать ее избежать — донести через пользователей интернета своего кандидата и его программу до тех, кто еще верит телеканалам. Можно также помечтать о массовом обучении электоральной грамотности, чтобы подготовить тысячи наблюдателей. Тут следует остановиться и сказать: остается меньше трех месяцев. И, как призывал Солженицын (не Ермолай, а папа), покаяться и залиться горючими слезами. И все-таки попробовать что-то сделать.
Кстати, про шутки с контрацептивами. Через пять минут после ТВ-шутки по соцсетям разлетелся портрет Путина с презервативом на лацкане. С юмором надо осторожнее как-то.